Торговля между правилами и понятиями

Перспективы мировой торговли и влияние на них «тарифного демарша» президента США Дональда Трампа будут критически зависеть от цели самих Соединенных Штатов — планирует ли Вашингтон покинуть Всемирную торговую организацию или принудить ее к реформам, заблокированным в последние годы, констатирует в колонке для «Ъ» советник Центра экспертизы по вопросам ВТО, а ранее главный переговорщик при присоединении РФ ко Всемирной торговой организации Максим Медведков.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Приняв решение о введении дополнительных пошлин, США не просто грубо нарушили свои обязательства по ВТО. Они продемонстрировали, что вообще не считают себя связанными нормами международного торгового права. И не намерены задействовать процедуры, предусмотренные соглашениями организации специально для случаев вынужденного повышения импортных тарифов. Это важный элемент всей истории с тарифами Трампа, на который мало кто обратил внимание, однако он имеет фундаментальное значение для будущего развития торговых отношений с участием США: либо Вашингтон вернется к правилам, либо продолжит «торговую жизнь» по понятиям. От этого зависят и сами перспективы участия США в ВТО.

У Всемирной торговой организации есть два инструмента принуждения к выполнению обязательств. Один — моральное давление. Он неплохо действует при незначительных прегрешениях не самых крупных стран, но вряд ли приведет в смущение опытных дипломатов одной из крупнейших экономик мира. Второй — разрешение на ответные меры. По правилам, оно дается только после того, как закончен спор, ответчик признан нарушителем и определен объем ущерба, нанесенный истцу. В рамках компенсации этого ущерба истец может ввести ответные меры, например увеличить пошлины. Это занимает полтора-два года. Но в настоящее время реализация этого сценария невозможна — США уже давно заблокировали работу апелляционного органа ВТО, так что разрешения не будет. А это значит, что любые ответные меры, принимаемые пострадавшими странами против США, также окажутся нелегитимны с точки зрения ВТО, которая попросту не рассчитана на текущие пертурбации.

ВТО не может просто так взять и выгнать США из своих рядов. Однако существуют различные альтернативные сценарии, которые позволят сохранить все необходимые функции многосторонней торговой системы для всех стран, кроме США. Они неочевидны с правовой точки зрения, но в принципе не исключены.

Многие вздохнули бы с облегчением, если США решили бы выйти из ВТО — в последние годы страна не только перестала играть роль лидера в организации, но и заблокировала ряд функций и процессов, включая разрешение споров.

С другой стороны, США, похоже, сами «на выход» не собираются, а многие их предложения по реформе организации весьма интересны. Например, США предложили увязать объем преференций для развивающихся стран с уровнем их экономического развития, осознав, что многие пользователи этих преференций уже стали лидерами мировой экономики. Они разработали систему повышения дисциплины членов организации, в частности, в вопросах регулярных нотификаций о торговой и экономической политике, господдержке и других формах регулирования. Эти нотификации используются для контроля за исполнением обязательств, и многие попросту затягивают их подготовку. США предложили не давать слова представителям таких стран-должников на заседаниях и увеличить объем их взносов в ВТО, что вызвало бурю непонимания со стороны мировой бюрократии. Неудачи на этих направлениях реформы ВТО подталкивали США к радикальным решениям — и тарифная эскалация наверняка стала также следствием этих неудач.

Угроза проекта «ВТО без США» очевидно будет существенным инструментом давления. Так или иначе Соединенные Штаты остаются важным участником многосторонней системы, более 40% доходов их корпораций приходит из-за рубежа, и полная потеря управления этими процессами вряд ли соответствует их стратегическим планам. Однако формирование и реализация такого плана требуют единомыслия среди членов организации и серьезной координации их усилий и политики. Наконец, ВТО нужен новый лидер, который мог бы провести всех желающих к новым победам, а его в организации как раз нет. ЕС на эту роль не годится, Китай не готов, а распределять функции лидера между группой «друзей системы» неэффективно.

Главные опции тарифного урегулирования будут, скорее всего, связаны с договоренностями о взаимных уступках. Небольшие экономики, зависящие от рынков США, наверняка смогут предложить «правильные» уступки. Например, Швейцария и так не применяет импортные тарифы на промышленные товары, нет их и у Сингапура.

Нетарифные же ограничения обычно достаточно просто модернизировать, тем более если их задача не связана со скрытым протекционизмом.

Крупные экономики, такие как ЕС или Япония, могут быть вынуждены сначала ввести ответные меры для демонстрации их готовности нанести ущерб США и лишь потом начать переговоры об урегулировании и попытаться договориться. Такая последовательность действий может быть вызвана желанием сначала как следует напугать запретами и ограничениями американский бизнес, привлечь его и, главное, его лоббистские возможности на свою сторону. И лишь потом, когда этот бизнес уже теряет деньги, начать работу над компромиссами.

Эта классика торговых переговоров сработает и на этот раз, в случае если главная цель тарифных инициатив Трампа — улучшить условия доступа своих компаний на внешние рынки. А если цель другая — например, запуск масштабного общемирового экономического кризиса (некоторые эксперты считают, что только так можно устранить гигантский дефицит США в торговле) — тогда и сценарий может быть другим. Тогда тарифы Трампа продолжат работать длительное время, а компромиссы с основными поставщиками не будут достигнуты.

В этом сценарии существует высокая вероятность нарастания экономических проблем для многих, если не для всех участников международной торговли. По некоторым оценкам, тарифные меры США и ответные меры их торговых партнеров приведут к падению мирового ВВП на 0,3–0,5%, разрыв цепочек добавленной стоимости вызовет рост конкуренции на рынках третьих стран, а сами США сократят импорт почти на треть — с соответствующими проблемами для потребителей и развитием инфляционных процессов.

Одновременно могут возрасти инвестиции в экономику США — недавно называлась цифра $3 трлн новых капвложений. Повышая тарифы, Трамп, возможно, реализует хорошо известную нам политику импортозамещения, со всеми ее плюсами и минусами.

Россия прямо не зависит от тарифных инициатив Трампа, поскольку наша торговля из-за санкций кратно сократилась, и никаких новых пошлин для России пока не придумали. Тем не менее российская экономика тоже может столкнуться с вызовами.

Международная торговля, лежащие в ее основе производственные цепочки похожи на систему рек и ручейков, по которым в разные стороны передвигаются товары. Тарифная дамба, которую воздвигает президент США и к которой добавятся ответные меры его пострадавших партнеров, сразу приведет к заторам, наводнениям и переливам. Предназначенные для США товары пойдут в других направлениях, скорее всего по любым ценам, лишь бы продать. Будут атакованы другие рынки, другие экономики. Условия для продажи российских товаров на эти рынки будут ухудшаться по мере ухудшения там экономической конъюнктуры — будет снижаться спрос в том числе на наши экспортные товары, особенно используемые в производстве нефть, газ, металлы.

С другой стороны, могут возрасти поставки третьих стран в Россию, то есть импорт, конкурирующий с отечественными поставщиками. Наверное, не самая большая беда, если в Россию завезут больше Harley-Davidson или американского бурбона, от закупок которых планирует отказаться Европейский союз. Потребители будут рады, а отечественных конкурирующих производителей немного. Но если к нам в возрастающих объемах начнут приезжать легковые автомобили, металлы или химия — проблемы могут оказаться существенными.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Вероятность роста поставок из Китая особенно высока, ведь именно Китай оказался главной жертвой тарифной политики Трампа.

• У наших китайских коллег теоретически есть возможность управлять поставками своих предприятий, и с ними надо условиться о политике экспортной сдержанности на предстоящие месяцы или годы.
• У нас есть система реагирования на растущий и наносящий ущерб импорт, на ввоз по демпинговым ценам, на ввоз с использованием субсидий.
• Есть легальные возможности увеличения импортных пошлин — после присоединения к ВТО остался большой запас прочности.
• Есть система постоянного наблюдения за импортом.

Но вся эта система, создаваемая когда-то для быстрой реакции на внешние торговые угрозы, функционирует крайне медленно, так как решения принимаются консенсусом пяти стран ЕАЭС совсем с разными интересами. Получить решение по изменению пошлин — год. По защитной мере — полтора. Самое время это исправить.

Обращает внимание атака Трампа на преференциальные торговые соглашения, в которых участвуют США. Среди них — соглашение с Мексикой и Канадой, которое, по словам Трампа, отняло у американской экономики десятки тысяч предприятий и миллионы рабочих мест. Нам тоже было бы пора оценить, в чью пользу сводится баланс от работы растущего числа зон свободной торговли.

Любое решение в торговой политике имеет экономические последствия. История с инициативами Трампа хорошо это иллюстрирует.